Прославлен Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 20 августа 2000 г.
Дата рождения:
24 июля 1868 года
Место рождения:
с. Старая Слобода Александровского уезда Владимирской губернии
Дата смерти:
26 мая 1922 года
Место смерти:
г.Москва
Место служения, сан, должность (последнее, посмотреть все):
4 декабря 1890 года рукоположен во диакона
Дата возведения:
4 декабря 1890 года
16 декабря 1890 года рукоположен во священника
Дата возведения:
16 декабря 1890 года
между 1916 и 1922 годом возведен в сан протоиерея
Дата возведения:
между 1916 и 1922 годом
Преследования:
8 апреля 1922 года арестован по делу «об изъятии церковных ценностей»; с 8 апреля 1922 года по 26 мая 1922 года находился в заключении в Бутырской тюрьме; 8 мая 1922 года приговорен Московским революционным трибуналом к высшей мере наказания (расстрел) в ходе «Первого московского процесса по делу "церковников"» (26 апреля – 9 мая 1922 года); 26 мая 1922 года расстрелян в Москве
Дата начала:
8 апреля 1922 года
Дата окончания:
26 мая 1922 года
Биография:
Василий Александрович Соколов родился 24 июля 1868 года в селе Старая Слобода Александровского уезда Владимирской губернии, в семье диакона Александра Васильевича Соколова и Пелагии Михайловны Соколовой, урожденной Орловой. Окончил Переславское духовное училище, Вифанскую духовную семинарию и Московскую духовную академию.
В 1890 года Василия Александровича рукоположили во диакона. 16 декабря 1890 года – во священника. Между 1916 и 1922 годом иерея Василия возвели в сан протоиерея. Василий Александрович преподавал в церковно-приходской школе, служил священником храма Рождества Христова в селе Пустое Рождество Переславского уезда Владимирской губернии, а потом стал настоятелем московского храма свт. Николая Чудотворца, именуемого «Никола Явленный».
С 1912 по 1922 год о.Василий занимал место помощника благочинного Пречистенского сорока 1-го отделения, а с 1913 по 1922 год служил законоучителем Николо-Явленской церковно-приходской школы и частной женской гимназии В.В. Ломоносовой. С 7 мая 1915 года редактировал отдел «Московских церковных ведомостей».
Время служения в Рождественском храме с. Пустое (Пустое Рождество) стало самым счастливым периодом жизни о.Василия. За 12 лет в его семье родилось шесть детей. Но счастье закончилось, когда из жизни ушла его супруга - матушка Илария.
Неожиданную кончину матушки в 1902 году пастырь переживал очень тяжело. Обстоятельства смерти горячо любимой спутницы жизни описаны им в очерке, опубликованном журналом «Странник» за 1904 год. Вскоре после этого о. Василий поступил в Московскую духовную академию. По ее окончании он получил назначение в храм свт. Николая Чудотворца («Николы Явленного») в Москве.
В марте 1922 года в стране началось насильственное изъятие церковных ценностей. 4 апреля 1922 года члены комиссии по изъятию ценностей пришли в храм Николы Явленного. О.Василий просил незваных гостей не изымать предметов, необходимых для богослужения, но в этом ему категорически отказали. На праздник Благовещения (25 марта/7 апреля), чтобы утешить прихожан, он произнес проповедь, касающуюся праздника и недавних событий. «Мы не должны скорбеть... о материальной потере, — сказал он, — тем более, что вещи предназначены на нужды голодающих. Но прихожане не могут не скорбеть о том, что изъятые церковные сосуды могут превратиться в предметы домашнего обихода... Положение верующих ныне подобно положению в Вавилонском плену. Иудеи обращались к Богу в надежде, что Он накажет тех, кто их пленил, за причиненное им зло, и прихожане могут надеяться, что Бог, попустивший изъятие церковных ценностей из храма, если таковые будут употреблены во зло, также воздаст тем, кто это сделал».
Находившийся в храме секретный агент МЧК не понял проповеди и для уточнения обратился к протодиакону храма. Тот, не придавая этому значения, пересказал содержание проповеди. Агент записал его слова и подал начальству в форме, нужной ему для выполнения задания. О.Василия арестовали.
Вместе с протоиереем Василием по обвинению в «сопротивлении изъятию церковных ценностей» за решетку попало 54 человека. Из них 11 человек приговорены к высшей мере наказания. Позже решили расстрелять только пятерых: протоиерея Христофора Надеждина, протоиерея Александра Заозерского, протоиерея Василия Соколова, иеромонаха Макария (Телегина) и мирянина Сергия Тихомирова. В отношении остальных шести человек, «по ходатайству прогрессивного духовенства», приговор отменила секретная комиссия – просьбу о помиловании написал обновленческий епископ Антонин Грановский.
Из камеры смертников о.Василий писал своим кровным и духовным детям. Эти письма передали его сыну через надзирателя, и они хранились в семье как великая святыня. Письма отображают внутренние борения и страдания, пережитые о.Василием, завершившиеся преданием себя Промыслу Божию и укреплением в любви к Нему и надежде на Его милость.
В последнем послании, датированном днем расстрела, 26 мая 1922 года, он писал: «...Как хорошо в мире Божием даже из тюремного окна! Какое тепло, какой воздух, какое чудное голубое небо с редкими перистыми облачками!.. Если здесь так хорошо, если здешний мир может быть так прекрасен и привлекателен, то как несомненно еще более прекрасен и привлекателен тот невидимый небесный мир, где пребывает в славе Своей Господь со святыми небожителями! Какая там должна быть радость, какое восхищение, какое блаженство!
Апостол Павел говорит по своему опыту, что и передать нельзя красоты небесного мира, что нельзя выразить того восторга, какой обнимает душу вступающих в этот мир. Если это так, а это ведь так несомненно, то что же, собственно, жалеть об этом здешнем мире, который прекрасен только изредка, да и в этой временной красоте всегда таит в себе множество всяких страданий и всякого физического и нравственного безобразия. Потому-то и Христос говорит в Святом Евангелии: Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить [Мф. 10:28]. Значит, просто только малодушие наше заставляет трепетать сердце в виду этой телесной смерти. И только этот момент, этот миг исхождения души из тела, только он и труден, и страшен. А там и сейчас же покой, вечный покой, вечная радость, вечный свет, свидание с дорогими сердцу, лицезрение тех, которых здесь уже любили, которым молились, с которыми жили в общении.
И больше не будет тревог, не будет предательств, происков, не будет зла, грязи всякой, мелких и крупных самолюбий, не будет ничего, что отравляет нам здесь даже минуты и самой чистой радости. Как все, теперь загадочное и таинственное, раскроется для освобожденного духа, как все сразу будет понятно, к чему стремился ум, чего желало сердце!.. Все это, безусловно, так заманчиво, так увлекательно, что действительно стоит перетерпеть этот неизбежный, все равно рано или поздно, конец жизни. И вопрос, какой конец лучше в смысле трудности: такой ли насильственный или медленный естественный. В первом случае есть даже некоторое преимущество — это насилие, эта пролитая кровь может послужить в очищение многих грехов, в оправдание многих зол перед Тем, Кто и Сам претерпел насилие и пролил кровь Свою за очищение наших грехов. Моя совесть говорит мне, что, конечно, я заслужил себе свою злую долю, но она же свидетельствует, что я честно исполнял долг свой, не желая обманывать, вводить в заблуждение людей, что я хотел не затемнять истину Христову, а прояснять ее в умах людей, что я стремился всякую пользу, а никак не вред принести Церкви Божией, что я и думать не думал повредить делу помощи голодающим, для которых всегда и охотно производил всякие сборы и пожертвования.
Одним словом, пред судом своей совести я считаю себя неповинным в тех политических преступлениях, какие мне вменяются и за которые я казнюсь. А потому Ты, Господи, прими эту кровь мою в очищение грехов, которых у меня и лично, и особенно как у пастыря очень много. И если бы я знал и твердо был в этом уверен, что Ты, Господи, это временное страдание мое вменил мне хотя частию в оправдание вечное, то я не стал бы просить, не стал бы и желать изменения предстоящей участи. Вот этой твердой уверенности у меня еще не хватает. Мятежным умом своим я все колеблюсь, не лучше ли еще пожить, еще потрудиться, еще помолиться и подготовиться для вечной жизни. Дай, Боже, мне эту твердую мысль, эту непоколебимую уверенность в том, что Ты взглянешь на меня милостивым оком, простишь мне многочисленные вольные и невольные прегрешения, что Ты сочтешь меня не как преступника, не как казненного злодея, а как пострадавшего грешника, надеющегося очиститься Твоею Честною Кровию и удостоиться вечной жизни во Царствии Твоем! Дай мне перенести и встретить бестрепетно смертный час мой и с миром и благословением испустить последний вздох. Никакого зла ни на кого нет у меня в душе моей, всем и все от души я простил, всем желаю я мира, равно и сам земно кланяюсь всем и прошу себе прощения, особенно у вас, мои дети духовные, мои дети родные, перед которыми больше всего мог быть виноватым. Дайте и вы все мир душе моей, дабы я спокойно мог сказать теперь: ныне отпущаеши, Владыко, раба Твоего с миром. Благословение Господне на всех вас да пребывает во веки. Аминь».
8 мая 1922 года Московский революционный трибунал приговорил о.Василия к высшей мере наказания (расстрел). Приговор приведен в исполнение 26 мая 1922 года. Предположительно, похоронен на Калитниковском кладбище.
В 1997 году реабилитирован, по году репрессии: 1922 год.
