«РУССКАЯ ГОЛГОФА»

Аркадий Иосифович Остальский родился 25 апреля 1889 года в селе Скаковка Житомирского уезда Волынской губернии (ныне Бердичевского района Житомирской области) в семье священника Иосифа Остальского. Аркадием был назван в честь святого Аркадия, сына преподобных Ксенофонта и супруги его Марии (память 26 января). Был крещён 16 мая того же года в Иоанно-Богословской церкви с. Скаковки, где его отец был священником.

Аркадий окончил Житомирское духовное училище в 1904 году и в 1910 году Волынскую духовную семинарию, находившуюся в то время в Житомире, после чего был определён учителем-миссионером церковно-приходской школы села Великая Цвиля Новоград-Волынского уезда. В это время он, по настоянию родителей, женился на Ларисе Константиновне (1893 г. р.), хотя с юношеских лет мечтал о монашестве и желал жизнь посвятить служению Богу.

14 сентября 1911 года, по ходатайству епархиального миссионера архимандрита Митрофана (Абрамова), был рукоположен в сан священника на диаконском штате к Крестовоздвиженскому собору города Староконстантинова с назначением уездным миссионером Староконстантиновского, Изяславльского и Острожского уездов Волынской губернии. Тогда в полной мере раскрылся данный ему от Бога талант пастыря и проповедника. В отчётах он излагал свои впечатления от поездок, суждения относительно сектантов на Волыни, опубликованные впоследствии в «Волынских епархиальных ведомостях». Душа отца Аркадия искала подвига ради Христа, и миссионерство представлялось ему как единственно верное, дарованное ему Богом служение; он был прирождённым миссионером. Проповедовал просто и ясно, так, что огонь любви к Богу, горевший в его сердце, воспламенял ревность о благочестии у всех, кто находился рядом. Религиозный опыт не оставался его внутренним, частным делом, но с удивительной ясностью изливался в благодатных словах. Не умея быть равнодушным ко всему, что касалось спасения души и блага Церкви, он увлекал за собой всех, способных слышать Евангельское благовестие и жаждущих реальной жизни во Христе.

В 1912 году был награждён набедренником “за примерное исполнение пастырских обязанностей”.

Во время Первой мировой войны отец Аркадий был командирован в Галицию,  где год занимался делом миссии среди униатов и был настоятелем православного прихода в местечке Броды. 22 сентября 1915 года стал полковым священником 408-го пехотного Кузнецкого полка и временно исполнял обязанности благочинного сто второй пехотной дивизии. 7 октября 1916 года переведён в тридцать третий отдельный тяжёлый артиллерийский вивизион, а 25 февраля 1917 года назначен на должность священника для командировок при начальнике этапно-хозяйственного отдела Штаба Седьмой Армии. 11 сентября 1917 года уволен в епархиальное ведомство.

Вернувшись на родную Волынь, отец Аркадий ревностно проповедует. По благословению управляющего епархией архиепископа Волынского и Житомирского Евлогия (Георгиевского) ежедневно читает и объясняет Евангелие в архиерейской церкви города Житомира.

За долгие, ужасные годы братоубийственной гражданской войны в Житомире четырнадцать раз менялась власть, от чего в первую очередь страдало ничем и никем незащищённое население. Не находя выхода, обнищав до предела, люди были в отчаянии. Иерей Аркадий по благословению архиепископа Евлогия в сентябре 1918 года создаёт  в Житомире Свято-Николаевское благотворительное братство, благодаря деятельности которого очень многие были спасены от разрухи, холода и голода, и не только телесного, но и духовного. Познав всем сердцем Господа, люди преображались. Сила убедительности слов будущего священномученика, его ясные и доступные доказательства бытия Божия и объяснения, как должен жить и что делать для души христианин, – возвращали многие души, павшие уже во глубину греха, страстей и отчаяния, на ясный путь спасения. Современники называли отца Аркадия «Златоустом». В апреле 1920 года он был награждён палицей, а затем возведён в сан протоиерея.

 Члены Свято-Николаевского братства оказывали помощь нуждающимся и больным, хоронили умерших, не имевших родных и близких. Отец Аркадий поимённо помнил всех опекаемых братством больных. Деятельное участие в делах братства приняли княгиня Наталья Ивановна Оржевская, её племянница Наталья Сергеевна Шаховская, Ольга Мезенцева, Константин Роше, Антон Дробязко и многие другие.

Отец Аркадий показывал пример жертвенности и крайнего нестяжания. Всё своё имущество раздавал нуждающимся. Близкие, зная, что он нуждается и не имеет средств, сшили ему шубу, которую он отдал бедной вдове, у которой было двое больных туберкулёзом детей. Однажды он вышел из Житомира в сапогах, но, встретив на пути какого-то бедняка, поменялся с ним на лапти и уже в них пришёл в Киев. В другой раз он отдал бедняку свои брюки, а чтобы это было незаметно, зашил полы подрясника, чтобы они не распахивались. Порой его чрезвычайной добротой пытались воспользоваться нечестные люди. Так, один пьющий человек, прикинувшись нищим, выпросил у него новый подрясник, но через некоторое время был замечен прихожанами на рынке продающим именно этот подрясник, который пришлось выкупить и вернуть отцу Аркадию.

Воспитывая членов братства в духе ревностного христианского служения, отец Аркадий вместе с ними предпринимал долгие пешие паломничества к православным святыням, в частности в Киев. Дорогой они пели акафисты и церковные песнопения. Это были паломничества в кругу и среди верующего народа, которые укрепляли волю и веру, в чём многие тогда, оказавшись среди испытаний и государственной разрухи, особенно нуждались.

Начавшиеся гонения на Церковь только умножили ревность о. Аркадия, и со всем пылом молодой, глубоко религиозной натуры он устремился на защиту православной веры. Его проповеди помогли многим сориентироваться и не погибнуть в это страшное время. Отец Аркадий часто служил и исповедовал. На исповеди никого не торопил, предлагая без стеснения назвать то, что мучает душу человека. Иногда исповедь затягивалась до двух часов ночи. С каждым днём в братском храме становилось всё больше и больше богомольцев и членов братства.

Когда советская власть пыталась уничтожить Церковь собственными руками священнослужителей, побуждая иерархов к её раскалыванию, тогда отец Аркадий поддержал позицию управляющего Волынской епархией будущего священномученика епископа Фаддея (Успенского) и непоколебимо хранил верность канонам Православной Церкви и резко негативно относился к раскольническим самосвятской “украинской автокефальной православной церкви” и обновленческой.

29 апреля 1922 года в Житомире началось изъятие церковных ценностей якобы для обмена на покупку хлеба для голодающих в Поволжье. В Житомире было получено послание Святейшего Патриарха Тихона относительно изъятия ценностей, в котором предлагалось отдавать только те церковные вещи, которые не имели непосредственного употребления в богослужении. На следующий день после начала изъятия ценностей протоиерей Аркадий прочёл в церкви послание Святейшего Патриарха Тихона и выразил церковную точку зрения на изъятие ценностей. Для советской власти это явилось достаточным поводом для ареста.

6 мая протоиерей Аркадий был арестован после окончания Божественной литургии при выходе из храма. Огромная толпа молящихся, на глазах которых происходил арест, двинулась вместе с отцем Аркадием к зданию чрезвычайной комиссии. Чекисты потребовали разойтись, угрожая расстрелом. Но православные прижавшись друг к другу, затаив дыхание от страха, всё же остались на месте. Наиболее активная часть протестовавших была арестована.

Следствие продолжалось в течение месяца. Состоялся открытый суд, который продолжался несколько дней – с 7 по 10 июня 1922 года года. Суд сопровождался репортажами в местной прессе, которая бессребреника и благотворителя отца Аркадия изображала скрягой, желающим смерти голодающим людям. Множество свидетелей говорили об отце Аркадии как о замечательном, прекрасном человеке, бессребренике, священнике, который всю свою жизнь отдаёт на служение Богу и людям, приводилась масса примеров его исключительной доброты и самоотверженности. Но прокурор доходчиво объяснил собравшимся, что все блестящие характеристики не только не оправдывают, но, более того, усугубляют вину священника. И что идеи, проповеданные и проводимые в жизнь священником, не только не нужны молодому советскому государству, но и крайне вредны. О том, как шло следствие, можно судить по воспоминаниям сына протоиерея Иулиана Красицкого Игоря Иулиановича: “После окончания следствия отец видел на спине Остальского следы пыток”. (Сам священномученик никому об этом не говорил). Во время чтения приговора отец Аркадий уснул (была уже глубокая ночь), и конвоиры вынуждены были его разбудить, чтобы сообщить, что он приговорен к смерти. “Ну что ж, - сказал отец Аркадий, - благодарю Бога за все. Для меня смерть – приобретение”.

Однако Господь судил такому светочу, как отец Аркадий, ещё приносить пользу Православной Церкви. И приговор был заменён на пять лет пребывания в доме принудительного труда.

Находясь в заключении, протоиерей Аркадий вместе с епископом Волынским и Житомирским Аверкием (Кедровым), также осуждённым,  трудились на лесоповале в Корабельной роще.

В феврале 1924 года отца Аркадия досрочно освободили, и он был награждён владыкой Аверкием крестом с украшениями.

В апреле 1924 года отец Аркадий предпринимает решение ехать в Москву. В Москве он встречается со Святейшим Патриархом Тихоном, которому подаёт прошение о пострижении его в монашество. В прошении указывает, что разведён с супругой решением Собора Епископов Украины, как “неспособный к супружеской жизни”.

Святейший Патриарх благословил постричь отца Аркадия в монашество на Валаамском подворье в Москве и возвести его в сан архимандрита. Пострижен был в монашество в честь преподобного Аркадия Новоторжского (память 14 августа и 13 декабря). 26 апреля митрополитом Крутицким Петром (Полянским) отец Аркадий был возведён в сан архимандрита.

После принятия монашества отец Аркадий с ещё большей ревностью погрузился в молитву и аскетические труды, а всё свободное время отдавал братству. Смысл и цель христианской жизни в этот период раскрылись перед ним как никогда ясно и определённо, исчерпывающе выраженные преподобным Серафимом Саровским. Стремление к святости, стяжание Святого Духа отныне стало его единственной и вожделенной целью. Чем больше и неотвратимее разрушался внешний мир на глазах у миллионов русских людей, тем крепче отец Аркадий держался за единственно несомненную твердыню – Святую Православную Церковь — опору и упование православных христиан. Желающим спасаться он говорил, что борьба с грехом не может быть прекращена до смерти. Ещё усерднее отец Аркадий относится к своему духовному состоянию и наставляет и наставляет окружающих. Служит в Москве, Киеве, Житомире, многих других местах.

15 сентября 1926 года в Нижнем Новгороде он был хиротонисан в сан епископа Лубенского, викария Полтавской епархии, для преодоления так называемого «Лубенского раскола». Хиротонию возглавил митрополит Сергий Старгородский.

Однако Государственное Политическое Управление (ГПУ) прикрепило владыку Аркадия к тогдашней столице Украины – городу Харькову с запретом выезда из города. Несмотря на это, он с марта по май 1927 года деятельно руководил Полтавской и Черниговской епархиями (на временной основе), в течение всего Великого поста посетив самые отдалённые приходы Полтавской епархии, служа и постоянно проповедуя. В ночь с 23 на 24 апреля 1927 года он совершил пасхальное богослужение в Рождество-Богородичном соборе города Лубны, о чём стало известно в ГПУ. За запрет выезда из Харькова он был отправлен в ссылку на вольное поселение на Кавказ на пять лет. Жил в Новом Афоне на Кавказе среди монахов.

В конце 1927 года после опубликования Декларации, подписанной митрополитом Сергием (Старгородским) и членами Синода, священник Полтавской епархии Александр Дубинин обратился к епископу с письмом, в котором заявил, что отказывается от подчинения епископу Аркадию и митрополиту Сергию из-за декларации, так как она, по его мнению, по существу есть измена православию. В ответном письме, владыка высказал свою точку зрения на настоящие события. Владыка попытался убедить священника в ошибочности его взглядов. Это письмо, без разрешения владыки, было в несколько переделанном виде выпущено как послание епископа Аркадия, и впоследствии поставлено ему в вину как “антисоветский документ”.

В 1928 году на Кавказе владыка Аркадий тяжело заболел плевритом и для лечения приехал в Киев. В Киеве он пробыл три недели. По выздоровлении посетил Житомир, Москву, Ленинград, где принял участие в пасхальных богослужениях.

В северную столицу владыка приехал в Великом посту. В течении месяца проживал на Леснинском подворье (село Лесное), а позже на Васильевском острове, где находилось подворье Киево-Печерской Лавры. Но Пасху 1928 года он решил встретить открыто. С разрешения председателя религиозной общины возглавлял Пасхальное богослужение на подворье Киево-Печерской Лавры, после которого обратился к богомольцам с приветственным пасхальным словом. По приглашению будущего священномученика митрополита Ленинградского и Гдовского Серафима (Чичагова) принимал участие в торжественной пасхальной вечерне в Александро-Невской Лавре, где также произнёс приветственное пасхальное слово, внимательно выслушанное митрополитом Серафимом.  После задушевной и вдохновенной проповеди о воскресении Христа митрополит Серафим предложил ему стать викарным епископом, но сказал, чтобы предварительно владыка запросил разрешение властей. Тогда епископ Аркадий принял решение поехать в Москву на Лубянку, чтобы попросить там разобрать его дело.

Бесстрашный владыка 9 мая 1928 года явился в ОГПУ на Лубянку для объяснений. Там очень удивились его появлению. Владыка не был арестован сразу, но и не был отпущен. 15 мая его дело рассматривал заместитель председателя ОГПУ Ягода, который и выписал ордер на арест епископа. На сей раз его обвинили в написании якобы антисоветского письма, в котором он призывал быть верным Богу и Церкви и поддерживать нуждающихся священнослужителей. Содержался в Бутырской тюрьме.

29 июля того же года по постановлению коллегии ОГПУ епископ Аркадий был отправлен с партией заключённых в Соловецкие лагеря особого назначения сроком на пять лет.

Впоследствии владыка Аркадий вспоминал: “Везли в товарных вагонах. Погода стояла жаркая, вагоны набили таким количеством людей, что сидеть было негде и ехали стоя. Не хватало воздуха; некоторые не выдерживали и умирали в пути. На остановках конвой открывал двери и вытаскивал из вагонов трупы”.

12 августа епископ Аркадий прибыл на Соловки и после прохождения общего для всех карантина был определён в караульную роту на общие работы. 10 сентября епископа перевели в двенадцатую роту сторожем. В 1929 году был переведён в тринадцатую роту на общие работы. В 1929-1930 годах большую часть времени провёл в Троицкой командировке в посёлке Анзер на общих работах (третья рота). С июля по декабрь 1930 года работал во второй роте в посёлке Савватьево сторожем. С декабря 1930 по март  1931 года находился на участке Овсянка на общих работах, а также работал вещкаптёром.

4 декабря 1930 года в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы в часовне преподобного Германа Соловецкого совершал Божественную литургию в сослужении священника Михаила Савченко и вольного монаха, в конце которой обратился к присутствующим с проповедью о значении храма для верующего человека и со “словом утешения”.

В лагере его помещали то в барак, где большей частью были уголовники, то туда, где было заключено лишь духовенство, но и на преступников, и на служителей Христовых владыка оказывал благотворное влияние. Лагерному начальству это не нравилось, и потому оно часто переводило епископа с места на место. Находясь в лагере, владыка не только раздавал всё, что получал от своих духовных детей, но старался, чтобы и духовенство помогало друг другу, дабы никто не оказался в крайних обстоятельствах, лишённым поддержки. Епископ Аркадий организовал в лагере кассу взаимопомощи нуждающемуся духовенству. По мере возможности он, как и другие архиереи, находившиеся в то время на Соловках, совершал богослужения, иногда с вольными соловецкими монахами, которые не пожелали оставить Соловецкую обитель.

В одной из лагерных характеристик на епископа Аркадия было сказано: “Лагерному распорядку не подчиняется… группировал вокруг себя служителей культа, ведя среди них агитацию против обновленческого направления… Среди служителей культа имеет большое влияние... Требует строгой изоляции и неуклонного наблюдения».

В заключении в тяжелейших условиях продолжал проповедовать. Говорил, что “нужно благодарить Бога, что Он у нас не отнял ещё возможность совершать моление здесь, как ранее в катакомбах”.

На Соловках авторитет епископа Аркадия среди заключённых архиереев и духовенства был настолько высок, что его многие называли «архиепископом», хотя в этот сан он не был возведён. Молодой священник Тарасий Шитиков, допрошенный 5 мая 1931 года по групповому делу о епископе Аркадии свидетельствовал, что “на командировке он среди заключённых пользовался особой популярностью, и что он скажет, то это слово считали почти за святое». Само дело было заведено по доносу заключённого бывшего начальника милиции.  Во время всенощного бдения на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы 6 апреля 1931 года в часовне преподобного Германа Соловецкого епископ Аркадий был арестован. Хотя все обвинения он отверг, ему добавили пять лет заключения, шести священникам добавили по два года, а остальные, проходившие по делу, были помещены на полтора года в штрафной изолятор.

После приговора его, в качестве наказания, перевели на некоторое время на Секирную Гору – аналог внутренней тюрьмы с самым суровым режимом.

Владыка принимал участие в работе Соловецкого музея общества краеведения, копировал древние грамоты. Им было скопировано 28 документов 1625-1797 годов. Эти копии в двух тетрадях хранятся ныне в Государственном историческом музее в Москве.

Даже лагерное начальство относилось к владыке Аркадию с уважением. Его назначили казначеем восьмого отделения Беломорско-Балтийского комбината, и он выдавал зарплату, в том числе и работникам администрации. Его добросовестность и честность в этом, полном соблазнов, деле были насколько очевидны, что его уговаривали после освобождения остаться на Соловках вольнонаёмным работником. Но он отказался.

В начале февраля 1937 года он был освобождён и уехал в Москву. Средств к существованию практически не было. Он благословил продавать книги из своей личной библиотеки, сохранявшейся в Москве. Вырученные деньги раздавал нуждающимся и использовал на дорожные расходы. Посетил города: Киев, Житомир, Касимов Рязанской области (по рекомендации священников Правдолюбовых, которых он поддерживал на Соловках). Он пытался посетить как можно больше духовных чад, чтобы укрепить их перед испытаниями.

 Несколько месяцев епископ Аркадий жил в селе Селищи Рязанской области у будущего священномученика протоиерея Михаила Дмитрова. Он приехал на второй день Пасхи (2 мая 1937 года) и на него сильное впечатление произвело общее пение в церкви. 7-8 мая епископ Аркадий ездил в Патриархию к Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Сергию и хлопотал о награждении протоиерея Михаила митрой. Митрополит Сергий удовлетворил просьбу епископа, и владыка сам привез в Селищи митру и возложил её на отца Михаила. Скорее всего, тогда же был дан указ о назначении владыки Аркадия епископом Бежецким, викарием Калининской (Тверской) епархии, но власти не разрешили ему выехать к месту назначения.

Несколько раз он бывал в Москве. Ещё до последнего ареста и высылки на Соловки владыка бывал и служил в Пименовской церкви в Новых Воротниках и поддерживал добрые отношения с её настоятелем протоиереем Николаем Бажановым. Побывав у отца Николая в 1937 году, епископ Аркадий рассказал о своих злостраданиях. Отец Николай спросил, чем он собирается заниматься. Владыка ответил: “Я много выстрадал за время пребывания в лагере, но я снова горю желанием работать над укреплением Православной Церкви и разъяснять верующим смысл происходящих событий в жизни русского народа, укреплять веру в народе, хотя бы мне и снова пришлось пострадать за это. Я готов на всё”.

Последние две недели пребывания на свободе он провёл в городе Калуге, где пел в Свято-Никольской церкви, что на Козинке, и 21 сентября причастился за Божественной литургией на праздник Рождества Пресвятой Богородицы. Он знал, что управляющего епархией архиепископа Калужского и Боровского Августина (Беляева) (священномученик) Калужский отдел НКВД уже арестовал, поэтому пытался выехать из Калуги и уже сел в поезд. Однако прямо в вагоне был арестован и вскоре отправлен в Бутырскую тюрьму в Москве.

17 октября 1937 года был допрошен первый раз:

Вопрос: В чём выражалась Ваша контрреволюционная деятельность в 1922 году и каковы последствия её?

Ответ: В 1922 году, перед изъятием церковных ценностей, я прочёл в церкви послание Патриарха Тихона, полученное нашим архиереем. Это послание перечисляло те предметы, которые нельзя было отдавать в пользу голодающих. За это я был осуждён к пяти годам заключения. В заключении был около двух лет.

Вопрос: Какого направления в Церкви Вы придерживались раньше и придерживаетесь теперь?

Ответ: Я всё время придерживаюсь тихоновского направления, то есть истинно Православной Церкви.

Вопрос: Вы, являясь последователем истинно Православной Церкви, по существу стали в ряды самой реакционной части духовенства, ведущей борьбу против советской власти и не признающей таковую. Дайте показания по существу.

Ответ: Я являюсь последователем Православной Церкви по своим религиозным убеждениям, политическая же моя программа и отношение к соввласти основаны на предсмертном завещании Патриарха Тихона от 1925 года и на декларации митрополита Сергия от 1927 года и его интервью от 1930 года.

Вопрос: Дайте показания о характере вашей контрреволюционной деятельности в 1928 году.

Ответ:  В 1927 году, после того как появилась декларация митрополита Сергия, один из священников моего епископата обратился ко мне с письмом, в котором заявлял, что отказывается от меня и митрополита Сергия из-за декларации, потому что декларация и применение её – по существу есть измена православию. Я священнику ответил личным письмом, разъясняя ему ошибочность его взглядов. Он, взяв из моего письма отдельные мысли, несколько переработав их, от моего имени выпустил послание, направленное против митрополита Сергия. Когда же меня в ОГПУ спросили, кто это воззвание выпустил, я проявил сожаление к автору послания из-за его многосемейности и не указал его фамилию. За это был изолирован на пять лет в Соловецкий лагерь. Наказание отбыл полностью.

Вопрос: В чём выразилось ваше преступление в 1931 году?

Ответ: Мне в лагерях прибавили ещё пять лет за контрреволюционную агитацию среди духовенства, но я считаю это неверным. Это кто-то сделал умышленно против меня и целого ряда других лиц.

Вопрос: Когда вы вернулись из ссылки и чем занимались до дня ареста?

Ответ: Вернулся я из ссылки в феврале 1937 года и ждал от митрополита Сергия назначения на должность. Жил на средства, вырученные от продажи художественной литературы, – русских классиков, за которую я выручил около 2000 рублей. Более четырёх месяцев я жил в Касимове, две недели в Калуге, раза три за это время был в городе Москве, где жил по 3-4 дня.

Вопрос: Следствие располагает материалами о том, что вы в кругу своих знакомых занимались контрреволюционной агитацией, распространяя вредные слухи по адресу советской власти, что она преследует религию, закрывает храмы, арестовывает невинных людей. Дайте показания по существу.

Ответ: С тех пор как я вернулся из ссылки, у меня в Калуге, кроме квартирной хозяйки, нет знакомых. В Москве таких знакомых мало. Никогда и нигде никаких контрреволюционных разговоров я не вёл. Что я из себя представляю, я уже изложил. Больше показать ничего не имею. С моих слов записано верно.

Через день состоялся второй допрос. Следователь спрашивал о всех знакомых в Москве, Калуге, у кого епископ жил, когда находился в Касимове. Владыка Аркадий ответил:

– В городе Касимове я проживал в семье священника Правдолюбова; в семье - жена Правдолюбова Пелагия Ивановна и четверо детей. Затем жена другого Правдолюбова – Лидия, у неё пятеро детей, и их отец и мать. Сами братья Правдолюбовы Сергий и Николай в Соловках. Я хорошо с ними знаком по месту ссылки, они же мне рекомендовали поехать в Касимов в связи с тем, что в квартире Николая Правдолюбова освободилась комната, которую я мог занять.

Вопрос: Следствие располагает данными, что вы в связи с арестом архиепископа Августина бежали из Калуги, боясь ареста.

Ответ: Когда арестовали архиепископа Августина 21 сентября в 21 час, я тут же узнал об этом. В тот же вечер я написал свое “Кредо”, и на следующий день 22 сентября в 24 часа ночи – отправился на вокзал с целью просить митрополита Сергия о назначении меня на Калужскую кафедру и, одновременно с этим, лично отнести в УНКВД Московской области своё “Кредо”. Если бы я хотел бежать, то бежал бы в вечер ареста Августина – 21 сентября.

Вопрос: Следствию известно, что вы в вагоне забрались на третью полку и, когда показывали проверяющим документы, то прятали свое лицо. Для чего вы это делали?

Ответ: В вагоне я лежал не на третьей полке, а на второй. Своего лица я не прятал. У меня даже мысли не было, что меня хотят арестовать.

Вопрос: Кому из знакомых вы говорили: “Горю желанием служить Церкви, готов кровь свою пролить за Христа”?

Ответ: О том, что я горю желанием служить Церкви говорил тем лицам, которые меня спрашивали о том, что я намерен делать. Но “желание пролить кровь за Христа” - об этом не говорилось. Я горю желанием служить Церкви, то есть совершать богослужение. Желания управлять епархией у меня нет. Я готов быть на должности любого рядового московского священника. Мне как последователю истинно Православной Церкви необходимо быть и служить в Церкви Богу.

Вопрос: Следствие, рассмотрев ваше прошлое, ваше враждебное отношение к соввласти, за что вы были трижды осуждены к пяти годам ссылки, пришло к выводу, что вы до сих пор ещё враждебны к соввласти и в связи с этим в кругу своих знакомых заявили: “Буду заниматься нелегальной контрреволюционной деятельностью, к чему я подготовил себя в ссылке”.

Ответ: О своём отношении к соввласти никогда я не давал таких прямых, ясных и откровенных заявлений, как теперь. Действительно, раньше я был враждебен к соввласти, но последние десять лет пребывания в Соловках изменили меня. Я считаю себя сейчас не враждебным к соввласти. О том, что я намерен заниматься подпольной контрреволюционной деятельностью, я никогда и никому не говорил, потому что я вернулся из Соловков с настроением... всего себя отдать служению Православной Церкви и религии. Больше показать ничего не имею. С моих слов записано верно. Протокол мною прочитан.

На третьем допросе 22 октября владыка Аркадий сказал:

– В порядке обычных разговоров со своими знакомыми кто-то из них задал вопрос, что необходимо сделать для укрепления Церкви. Я говорил, что Церковь расшатывается вследствие нашего нравственного падения. Следовательно, для того, чтобы укрепить Церковь, необходимо в основу положить наше нравственное усовершенствование. Последнее является средством борьбы с неверием и его наступлением на Церковь. О том, что нравственное усовершенствование является единственным средством укрепления Церкви, и никакими иными средствами мы не можем располагать, к этому убеждению я пришёл в 1935 году, когда в Соловки прибыл епископ Петр (Руднев), который много рассказывал мне о нравственных проступках епископата и духовенства и полной разрозненности среди последнего. Уже в это время я пришёл к выводу, что после освобождения я буду стремиться не к тому, чтобы управлять епархией, а чтобы иметь возможность совершать богослужение в храме. Если это не удастся, то быть хотя бы сторожем любого храма, скрыв от верующих свое епископское звание, с тем, чтобы своим высоким нравственным совершенствованием дать образец того, что и наши люди могут украсить Церковь в современных условиях. О борьбе с советской властью какими-то физическими или иными средствами я давно перестал и думать, вследствие того переворота, который я лично пережил, и сама Церковь в современном состоянии не способна к какой-либо подобной борьбе. Только нравственное усовершенствование служителей Церкви и верующих свяжет их между собой и сделает Церковь гибкой для сопротивления против наступающего неверия.

Вопрос: Следствию известно, что вы говорили о том, что конституция создаёт условия для легальной борьбы Церкви против соввласти. Что вы можете сказать по этому вопросу?

Ответ: Я мог говорить о том, что нравственное усовершенствование служителей Церкви и верующих ничуть не противоречит смыслу конституции. Свобода исполнения религиозных обрядов предполагает нравственное усовершенствование верующих и укрепление самой Церкви. Только в этом смысле я мог говорить об использовании тех легальных возможностей, которые предоставлены мне конституцией.

Вопрос: Следствие на основе имеющихся материалов пришло к твердому выводу о том, что вы враждебны к советской власти и готовы вести против неё борьбу.

Ответ: Из данных ранее мною показаний видно мое отношение к советской власти... Я расхожусь с советской властью только по вопросу религии. Только в этом вопросе и имеется та идейная борьба, о которой я говорил выше. Больше показать ничего не имею. С моих слов записано верно.

15 ноября состоялся четвёртый и последний допрос, который вёл уже другой следователь.

Вопрос: Ваше отношение к советской власти?

Ответ: После пятнадцати лет, проведенных в ссылке, на сегодняшний день я остаюсь не согласным с советской властью по вопросу религии и закрытия церквей.

Вопрос: Следствие располагает данными, что вы после отбытия срока наказания вернулись в Москву и возобновили нелегальную контрреволюционную деятельность. Вы это подтверждаете?

Ответ: Нет, я это не подтверждаю, контрреволюционной деятельностью не занимался.

Вопрос: Вы даёте неверные показания, следствие требует правдивых показаний.

Ответ: Свою контрреволюционную деятельность я категорически отрицаю.

В начале декабря следствие (в кавычках) было закончено. Оно воспользовалось показаниями лжесвидетелей. 7 декабря Тройка УНКВД по Московской области обвинила епископа Аркадия в контрреволюционной фашистской агитации и приговорила его к расстрелу. Задним числом — 8 декабря — было составлено обвинительное заключение. Епископ Аркадий был расстрелян 29 декабря 1937 года, в среду, на полигоне НКВД недалеко от посёлка Бутово под Москвой и погребён в общей могиле, принявши мученический венец от своего Господа, Которого он возлюбил в земной жизни своим чутким сердцем. С епископом Аркадием расстреляли ещё 246 человек.

http://www.pstbi.ccas.ru/bin/db.exe/ans/nm/?HYZ9EJxGHoxITcGZeu-yPq6r9X6m**

https://pravoslavnoe-duhovenstvo.ru/person/712/

https://www.solovki.ca/new_saints_12/12_13.php

https://dzen.ru/a/ZUu0YOwfMV7w7CXe

https://www.pravmir.ru/blagodaryu-boga-za-vse-svyashh/

http://bezhverh.ru/svyatye-i-novomucheniki/sobor-bezhetskih-novomuchenikov/arkadiy-ostalskiy/

https://takiedela.ru/2019/12/svyatye-iz-butova-ostalsky/